Нулевая техника, нагрузки Газзаева, смерть из-за ВИЧ. Лаки Изибор — легионер, над которым смеялись все

Легионеров из дальнего зарубежья «Динамо» сторонилось дольше других российских клубов. С ближним все было ладно еще в начале-середине девяностых: Александр Штанюк, Эрик Яхимович, Андрей Островский — важнейшие игроки «Динамо» той эпохи. Двух последних последних врач «Динамо» Андрей Багдасарян называл самыми крепкими игроками на своей памяти. А вот Юрий Калитвинцев, которого до сих пор проклинает видный динамовский фанат Владимир Соловьев, стал украинцем, уже уехав из Москвы и заиграв за сборную Украины. Об этом рассказывал Алексей Андронов, близко знакомый с Калитвинцевым.

Первым зарубежным легионером «Динамо» стал Лаки Изибор, важный персонаж африканского раздела нашего футбольного фольклора — где-то рядом с Самюэлем Огунасньей. В Лагосе Изибор соседстсвовал с Тарибо Уэстом, играть начинал в Нигерии и Конго, мелькнул в швейцарской «Беллинцоне», словенском «Копере» и кипрском «Этникосе».

«Динамо» Изибора в 1998-м одолжила итальянская «Реджана» — «на один-два года», как говорил сам игрок. В Серии B Лаки не утвердился из-за лимита, а про «Динамо», как признавался, знал с детства. Напутствовал Изибора Игорь Симутенков, партнер по «Реджане» и бывший динамовец: «Медведи по улицам Москвы не ходят».

Приглашал Лаки, по словам Виталия Гришина, лично тренер Адамас Голодец. При этом просмотреть новичка в деле гендиректор (позднее президент) Николай Толстых просил тренера дубля Алексея Первушина — тот не смог вырваться со сбора и увидел Лаки только в Москве.

Будущим партнерам Изибор анонсировали как мощнейшего форварда с опытом игры в олимпийской сборной Нигерии — с ним-то клуб должен был добраться до трофеев. «Динамо» тогда исполнялось 75 лет, и Толстых хотел привести наконец команду к чемпионству — для этого требовалось топовое усиление. «Президент для меня чуть ли не отец родной», — вспоминал потом Изибор.

На первой же тренировке Лаки явил два своих главных свойства: невероятный атлетизм и нулевая техника. Мячом Лаки владел и правда ужасно, а удавались ему только рывки, единоборства и прыжки. «Когда нам его привезли, мы увидели машину, состоящую из кучи мышц, — рассказывал Александр Точилин. — На первой тренировке он и правда произвел на нас впечатление — всю команду на себе возил. Но потом мы его раскусили: кроме как носиться он ничего не умеет».

«Быстро бегал. И все, — разложил умения Изибора Виталий Гришин в интервью Юрию Дудю. — Хотя нет — еще пластичный был как кошка. По тем временам — большая редкость в нашем футболе». Бедовые скиллы Лаки простили бы за голы, но и с ними все было грустно: за три сезона в «Динамо» — всего пять. Столько же у Аарона Оланаре, а у Ахмеда Мусы — 48.

Начинал-то Изибор здорово: пресса называла Лаки лидером того «Динамо» (в одном ряду с Андреем Кобелевым), пророчила борьбу за славу с Олегом Терехиным (долгое время они составляли пару в атаке и шли вровень по голам) и критиковала Голодца за неправильное использование одаренного новичка.

В первом туре гол Лаки не засчитали из-за офсайда, зато при его участии «Балтика» забила в свои. Вскоре Изибор отличился и сам — в дерби с ЦСКА, на буром поле стадиона «Динамо», какого он раньше не встречал. Лаки рыбкой нырнул за мячом и технично замкнул головой прострел Кульчия. Только во втором тайме защитники ЦСКА приучились к манере настырного форварда и научились передавать его друг другу. Успех Изибора прогремел в Нигерии: родители по телефону с гордостью рассказывали о фото Лаки на первой полосе крупной газеты.

«Динамо» тогда валилось и выдало худший старт за историю: ноль побед, серия из семи ничьих подряд, к 11-му туру — 15-е место. Вместо чемпионства на собраниях Толстых упрашивал команду не вылететь. Изибор слушал их на русском — переводчика клуб выделял только для тренировок. «Пафос речей Толстых доходил до Изибора больше через интонацию, — вспоминал Сергей Микулик. — Лаки всегда садился в первый ряд и преданно улыбался, глядя в глаза президенту, какую бы ахинею он в тот момент ни нес, а остальная команда искренне завидовала легионеру и мечтала уехать в полном составе куда-нибудь в Нигерию, чтобы ходить там на собрания и улыбаться».

Изибор думал, как бы не остаться для партнеров чужим: «Знаете, чего я больше всего боялся, когда ехал в Россию? Непонимания». Помогало, что некоторые партнеры владели английским — а вот с тренером непонимание точно было. «После неудачных игр Голодец подходил к нему, прикладывал указательный палец к большому и кричал: «Лаки! Ты ноль!» Изибор был уверен, что ему показывают знак «окей» и расплывался в улыбке: «Окей, коуч», — рассказывал Виталий Гришин.

От другого Гришина, Сергея, соседа по номеру, Лаки обучился мату — это тоже ощутил на себе Голодец. Фанат жестких нагрузок, уже вымотанных игроков Адамас отправлял играть два на два с нейтральным на полполя. Однажды такое упражнение окончательно доконало Изибора, обычного способного держаться без устали часами. Тут нигериец уселся прямо на поле.

«Голодец затянул: «Лаки вставай, Лаки вставай», — пересказывал быстрый Гришин, противостоявший Изибору. — Он и выдал на голубом глазу басом матерок. Еще с такой африканской интонацией». В другой раз Изибора вырубил «квадрат» Голодца — отбегав полчаса в отборе, нигериец взмолиля: «Коуч, крейзи, стоп!»

Через пару месяцев после дебюта Изибора попросили сказать что-то по-русски. Улышали такой ряд: «Как дела?», «Нормално», «Плохо», «Доброе утро», «Спасибо», «Привэт», «Адамас». Барьер, впрочем, так и не ушел — дисконнет с партнерами стеснял Лаки, а в одиночку он был мало на что пригоден.

Впрочем, на тренировках, по воспоминаниям очевидцев, Изибор выкладывался на полную, в матчах тоже старался как мог, а ныл редко. На тренировках, как вспоминал Сергей Гришин, из-за задержек зарплаты: «Постоянно говорил: «Ноу мани — ноу футбол». Я все удивлялся — а вы вообще там в своей Нигерии знаете, что такое мани?» На поле Лаки вгоняли в тоску судьи: «В итальянском чемпионате они защищают игроков, а в России очень плохо подготовлены. Часто не замечают грубую игру, и риск получить травму от этого возрастает».

Травмы у Изибора и правда случались — однажды, например, ему отдавили палец на ноге. Не исключено, что из-за привычки Лаки обрезать нижнюю часть гетр. Правда, не для того, чтобы надеть под бутсы толстые носки, как делают многие — Изибор просто привык обуваться на босу ногу (это поражало Терехина, чью футболку, пока Олег отсутствовал, примерял Изибор). Чудил Лаки безобидно: плясал в душевой, пел на нигерийском наречии, а честь праздников заявлялся на базу в национальном костюме.

После отставки Голодца Изибор открыл счет в первом же матче под руководством Георгия Ярцева — в игре с «Жемчужине», шедшей тогда третьей. Так «Динамо» впервые в сезоне победило и от вылета, конечно, в итоге спаслось: в кризисный 98-й у других дела шли еще хуже.

В 17-м туре Лаки забил победный «Тюмени», через две минуты после выхода на замену. В предыдущих 16 турах Изибор выходил строго в старте — если верить тренеру «Торпедо» Валентину Иванову, это подразумевал хитро составленный контракт. Ярцев возражал: «Гарантированного места в составе не может быть даже у Роналдо».

Лаки утратил доверие (как-то Ярцев заменил его в первом тайме) и все, за что его хвалили — порол один момент за другим, терял мяч, тупил в простых передачах. В Кубке УЕФА с «Полонией», например, Изибор с четырех метров угодил в перекладину вместо пустых ворот, а в матчах, где забивал, должен был делать это не раз.

Больше одного получилось в Кубке России: «Торпедо-ЗИЛ» быстро запустило три и заменило вратаря, но еще столько же — за 20 минут! — резервисту накидал Изибор. Хет-трик принес Лаки звание лучшего бомбардира розыгрыша, а «Динамо» дошло до финала. Выходя на замену, Изибор услышал пожелание Ярцева: «Лаки, забить надо». Забил в итоге «Зенит», и кубок от «Динамо» уплыл.

Последний раз Лаки блеснул в Сочи: снова забил Тумиловичу и помог заработать свободный удар для Головского. Зимой 99-го, к счастью Изибора, «Реджана» снова отпустила его в Москву (и пыталась устроить туда еще двух нигерийцев, Икпе и Кенту), но следующий гол к Лаки пришел только в 2000-м — от него пострадал «Сатурн».

Изибор скучал в Москве по нигерийской подруге, грустил в плохую погоду и описывал досуг просто: «Смотрю кино, хожу в гости к друзьям, катаюсь по городу». Возвращаясь с базы, Лаки окунался в кулинарию и часами слушал музыку — например, по MTV. Когда на матч Кубка УЕФА со «Спартаком» приезжал «Интер», Лаки мотался в Сокольники — как он рассказывал Игорю Рабинеру, дружил не только с Уэстом, но и с Нванкво Кану.

В тренировочный манеж Изибора пустили, а вот в раздевалку «Лужников», где «Интер» с шумом отмечал победу 2:1 и поздравлял с дублем Роналдо — нет. Вместе с торпедовцем Эгуавоном Лаки неведовался и к еще одному нигерийцу Акпобори, чей «Штутгарт» встречался в Кубке кубков с «Локомотивом».

Валерий Газзаев не видел Лаки в основе, а нагружал не меньше Голодца — как-то Лаки опоздал на сбор, а доехав, сразу попал на тренировки с отягощением и взвыл. «К российским нагрузкам он был не готов, — говорил врач Багдасарян. — На сборах у него схватывало мышцы пресса, с некоторыми упражнениями не справлялся».

Прочь из этого ада и в поисках голов Изибор махнул в Южную Корею. Там нагружают не меньше, чем в «Динамо», так что от варианта с «Самсунгом» (и от зарплаты вдвое выше динамовской) сначала наотрез отказался. Константин Сарсания обратился к Владимиру Абрамову: «Прошу от лица Николая Александровича помочь «Динамо». Не помогло, и Изибора склонил к уходу лично Толстых. «Объяснил Лаки, что если тот не поедет в Корею, то у него будет свой личный российский дефолт», — вспоминал Абрамов методы Толстых в книге «Футбол, деньги и те, кто рядом».

Изибор приноровился к тренировкам «Самсунга» по 3-4 раза в день, разошелся на сборах, пробился в старт, закорешился с Валерием Сарычевым, Денисом Лактионовым и Эриком Пелцисом, а еще созванивался со знакомыми по «Динамо» Ромащенко, Гришиным, Гусевым, Точилиным: «Обычно звоню им и спрашиваю: «How are you?» — как дела, мол. «Хорошо», — отвечают. После этого желаю удачи и вешаю трубку». Правда, на поле сдулся так же быстро, как в «Динамо» — всего один гол.

На следующий сезон, как рассказывал Абрамов, Лаки смутил команду и боссов совсем слабым самочувствием. Изибора отправили на обследование в лучшую клинику. «Анализы были непросто неутешительными для чувствительных корейцев, а практически не давали никаких оптимистический прогнозов. Врачи заявили, что речь может идти о «чуме XX века».

В интервью Абрамов называл Изибора первым в чемпионате Корее футболистом, зараженным СПИДом. «Корейцы решили срочно избавиться от игрока, предложив ему зарплату за полгода вперед, бесплатный трансфер и посоветовав Лаки срочно поехать на родину в Нигерию отдохнуть, а заодно и подлечиться, — писал агент в своей книге. — Но Изибор обратился к президенту клуба с просьбой оформить ему документы до Москвы, якобы у него в нашем городе осталась масса друзей и подружка-москвичка». Лаки до того и правда говорил, что хочет вернуться «домой, в «Динамо», но так и не вернулся — только посоветовал перейти туда из «Крыльев» Патрику Овие.

Из Кореи Изибор направился в Швейцарию — считается, что в Цюрихе ему диагностировали СПИД официально. Уже в 2004-м, когда Лаки завершил карьеру («Цюрих» расторг контракт), о болезни друга рассказал Джеймс Обиора. Правда, по другим всплывавшим тогда данным, Изибор был инфицирован только ВИЧ, на фоне которого прогрессировали другие заболевания.

Лаки вернулся в Корею, открыл бизнес и играл уже только в любительских турнирах — до 36 лет. ВИЧ совсем подорвал иммунитет Изибора и не позволил побороть очередную болезнь — летом 2013-го Лаки умер.

Динамовские фанаты прозвали Изибора Забором — за узнаваемый отскок мяча. Лаки не обижался и называл фанатов «Динамо» лучшими в мире: «Как только я получаю мяч, они сразу же начинают меня подбадривать. Ни в одной стране меня так не поддерживали».

В 2000-м он сыграл и забил за «Динамо» в последний раз. А 13 лет спустя в репортаж «Спорт-Экспресса» попал болельщик в парике с косичками — в память о Лаки Изиборе.