Цаллагов: чувствую себя пауком, который должен связывать все нити игры

— Вы предложили встретиться в Химках. В Москву-то выбираетесь?

— После перехода в «Динамо» был всего несколько раз. С детьми посещали зоопарк, ездил встречаться с Сергеем Ткачевым и Георгием Габуловым. И вот сегодня (мы беседовали на следующий день после матча «Динамо» со сборной России) друзья пригласили на регби – поеду в район «Олимпийского».  А без необходимости предпочитаю туда не выбираться  — московские расстояния для меня непривычны. Я человек в большей степени домашний.  Лучше потрачу время на семью или восстановление, чем на простаивание в пробках.

— Когда вам было сложнее – после перехода в «Динамо» или после переезда в Санкт-Петербург?

— Когда перешел в «Зенит», было тяжелей. Сейчас-то у меня такой опыт уже есть, а тогда я переехал в столь крупный город впервые. Да и Самару, конечно, маленькой назвать нельзя. Но Питер намного больше.

— К чему там сложнее всего привыкали?

— Особенности климата впечатлили. Контраст ощутил в первый же день. В восемь утра меня повезли на медосмотр – на улице еще полная темень. Когда закончил, время было около четырех. Выхожу на улицу –  снова темно. Тогда и задался вопросом: а солнце-то в Питере бывает? Грустить не стал, но понял, что с солнцем в городе на Неве иногда возникают проблемы.

— Так мы к теме «Зенита» и подошли. Сыграть против него вы не смогли по условиям арендного соглашения?

— Сыграть я мог. Но не просто так. Есть пункт в контракте, при выполнении которого мне бы разрешили выйти на поле. Однако решение за  руководством и главным тренером. Я же должен был просто готовиться к матчу.

— Учитывая обстоятельства ухода из «Зенита»,  матч стал бы для вас особенно принципиальным?

— Только по одной причине: «Зенит» очень сильная команда, против которой всегда интересно себя проявить. В остальном – нет. Специально кому-то доказывать ничего не собирался.

— Странно. Ведь многие футболисты призывают не верить словам о том, что встреча с командой, из которой пришлось уйти, точно такая же, как все остальные?

— Дополнительных факторов, чтобы в чем-то убедить кого-то именно в этой встрече, у меня быть не могло. Во-первых, одной игрой, на мой взгляд, ничего доказать невозможно. К тому же я выступаю в Премьер-лиге восьмой год, и всем давно известно, на что Цаллагов способен, а на что — нет. Доказывать свою состоятельность надо не только в матчах, но и на тренировках — каждый день. А если против какого-то соперника себя специально и по-особенному пытаться мотивировать, рискуешь выплеснуть излишне много энергии – психологически перегореть. Тогда не покажешь вообще ничего.

— Вы говорили, что в «Зените» на дверь вам не указывали, в глаза о ненужности не говорили. А кто самый искренний тренер из тех, с кем работали?

— Юрий Фарзунович Газзаев, при котором я в 19 лет дебютировал в Премьер-лиге. Кобелев тоже прямо говорил, если на каком-то этапе меня основным игроком не видел. А бывает, говорят, что на тебя рассчитывают, но к основному составу и близко не подпускают. Специально подчеркиваю: я говорю не конкретно про «Зенит», а вообще. Так бывает.

— А Константин Сарсания говорил, что  некоторым игрокам, на которых Манчини не рассчитывал, приходилось напоминать, что футбольный аспект не менее важен, чем материальный.

— Я об этих словах только из прессы узнавал. О других ребятах  ничего не знаю, говорю только за себя: со мной никто на такие темы не разговаривал, в глаза о том, что я «Зениту» не подхожу, не говорил. Клуб объявлял, что Ибрагим Цаллагов ему не подходит?

— Именно этого я не слышал. Но Цаллагова называли среди тех, кто может «Зенит» покинуть.

— Если про меня так решили сразу после смены тренера, могли сказать прямо. Уже об этом говорил. А потом прочитал комментарии такого содержания, что Цаллагов, наверное, держится за высокую зарплату в «Зените». Подчеркиваю: мне хотелось и хочется играть в «Зените». Но не авансом, а если заслужу и буду соответствовать требованиям. Если бы услышал, что меня в «Зените» видеть  не хотят, мог бы и раньше уйти.

— Желание отправиться в  аренду исходило от вас?

— Я подошел к Манчини и поинтересовался этими публикациями. Он ответил, чтобы я не обращал внимания на публикации в прессе и продолжал работать. Но если вижу, что на меня не рассчитывают и шанса не дадут, зачем терять время?

— А как вы это увидели?

— Разве непонятно? Давайте приведем аналогию из вашей профессии. Допустим, на словах редактор вас убеждает, что вы – важный и полезный сотрудник. А на деле важных и резонансных статей вам не поручают. С другими начальник чаще разговаривает, больше к ним прислушивается. Вот и примерьте это на футбол.

— Успели понять тренерское кредо Манчини?

— Да. Сразу бросается в глаза, что у Роберто большой опыт работы на высочайшем уровне. Он досконально знает, каким требованиям должна соответствовать команда, претендующая на успехи не только у себя в стране, но и в Европе. Отмечу, что требования Манчини не только высокие, но и доступные. И он, и его помощники все очень четко объясняют, их коррективы всегда были понятны.

— Сформулируйте суть футбола по Манчини в трех словах.

— Стремительность. Компактность. Агрессия. Мне подход итальянца очень нравился, эффект от проведенной на сборах работы явно бросался в глаза.

— Вы эту работу застали?

— Да. Самой тяжелой стала беговая, особенно без мячей. Но все было приближено к игровым реалиям: бегали много отрезков на разные расстояния с частой сменой направления. Потом эти ускорения и с мячами стали делать. Нагрузки тяжелые, но без них, думаю, функциональное состояние «Зенита» не было бы на столь высоком уровне. В некоторых матчах было видно, что в этом у команды Манчини заметное преимущество.

— Вы уже поработали с тремя иностранными тренерами. Чем Веркаутерен, Луческу и Манчини похожи?

— Тренировочный процесс у Луческу с Манчини мне показался аналогичным. У Луческу тоже хватало беговой работы, для него так же важно, чтобы футболисты действовали быстро и компактно. У Франка Веркаутерена в «Крыльях» был другой стиль. Более атакующий или оборонительный? Вот пусть каждый сам выводы и сделает! А что объединяет их всех?  Заметное отличие от российских тренеров в общении с игроками. Например, некоторые фразы Веркаутерена  поначалу не понимал – я, конечно, не языковой барьер имею в виду, а содержание. Но потом стал привыкать. Наши тренеры в целом не склонны долго ходить вокруг да около, чаще говорят прямо.

— Значит, европейцы более деликатны?

— Кто-то это деликатностью назовет. Кто-то — по-другому.

— Мирча Луческу называл ваш трансфер для «Зенита» очень удачным и перспективным. Вас он в какой роли видел?

— Говорил, что рассчитывает на меня в центре полузащиты. На правый фланг обороны поставил в силу обстоятельств – Игорь Смольников к возобновлению сезона еще не восстановился после травмы.

— Мистер отмечал ваше умение сделать последний пас. Тоже считаете это своим козырем?

— Луческу виднее, хороший у меня последний пас или не очень. Я же скажу, что именно в центре полузащиты ощущаю себя уверенней, кажется, именно там я могу принести больше пользы. Чувствую себя этаким пауком, который должен связывать все нити игры команды – от своей штрафной до чужой. Вот в этой роли мне наиболее комфортно.

— Мирча считает, что вел  «Зенит» верной дорогой и заслужил право на продолжение работы. Сторонний же наблюдатель, глядя на результаты «Зенита» и резкий прогресс Кокорина, могут в позиции Луческу обоснованно усомниться. Что скажете вы?

— Сколько людей – столько мнений. Я знаю, насколько важно для «Зенита» выступать в Лиге чемпионов. Ее пропуск стал для клуба вторым подряд. Поэтому интуитивно я чувствовал, что изменения  назревают.

— Учитывая, что приглашал вас именно Луческу, ожидали этого с тревогой?

— Игрока, который появился в команде при прежнем тренере и при нем же начал выходить на поле, такая ситуация не может обрадовать. Это всегда волнительно – приход нового тренера подразумевает новые требования, необходимость быстро перестраиваться, это всегда новые футболисты. Что в итоге выйдет – непонятно. Но я ожидал нового сезона без особых волнений – нет смысла переживать о том, на что повлиять не можешь.

— Кстати, вы поняли, почему «Зенит» вдруг решил сделать ставку именно на аргентинцев?

— Наверное, это те футболисты, которых главный тренер знает хорошо. А то, что они из одной страны, при создании новой команды даже лучше. Когда новички знакомы и говорят на одном языке, это позволяет быстрее прийти к пониманию и на поле. Хотя не скажу, что зенитовские аргентинцы держались только своей диаспорой. Да, между собой общались много, но также и с Кришито контактировали, и с другими иностранцами.

— Кто из них показался самым крутым?

— Мне больше всех понравился Дриусси. Чем? Движением, резкостью, постоянной нацеленностью на обострение. Замечу, что это нисколько не в обиду другим игрокам – все аргентинцы работали великолепно,  у каждого с мобильностью полный порядок. Но Дриусси, готовый в любую секунду взорваться и нырнуть в свободную зону, выделялся даже на этом фоне.

— Кроме «Динамо», варианты с арендой были?

— Да. Но называть команды уже смысла нет. Скажу только, что они не из Москвы.

— Почему тогда выбрали «Динамо»?

— Это бренд, великая история, традиция. Понимал, что меня приглашает большой клуб. Сыграло роль и знакомство с ребятами из команды.

— Какие задачи перед ней поставлены на этот сезон?

— Играть на победу каждый матч. Когда знаешь, что против любого соперника от тебя ждут максимального результата, это прекрасно мотивирует. О более конкретных целях разговор с руководством, возможно, и был. Но такие темы обычно обсуждают перед началом сезона. Я же в «Динамо» пришел позже. «Победа в каждой игре» – мне этот посыл нравится.

— Учитывая зенитовский опыт, о своей роли с Юрием Калитвинцевым заранее поговорили?

— Нет. Я понимал, что Юрий Николаевич меня видит в центре или на правом краю полузащиты, возможно, справа в защите. Это Калитвинцев и в личной беседе говорил.

— Уже поняли, кто для «Динамо» самый принципиальный соперник?

— Чувствую, что «Спартак». Не только потому, что красно-белые — чемпионы. Мне кажется, «Спартак» для всех команд соперник особенный. В случае с «Динамо», думаю, традиции большого противостояния уходят в далекую историю обоих клубов.

— Чем для вас стал товарищеский матч со сборной России?

— Полезным опытом. Хотя приятнее в той встрече было бы сыграть за сборную России. Но я верю, что мысли материализуются, поэтому буду работать и стремиться попасть в сборную. А как получится – время покажет. В любом случае не всем удается выйти на поле против сборной России, а я с ней сыграл.

— Даже после разгромного поражения от нее фанаты «Динамо» долго приветствовали свою команду. Уже поняли, чем поклонники бело-голубых особенные?

— Да, болельщики у «Динамо» действительно великолепные. И подбадривающими речевками они поддерживают нас после каждой игры. Есть совместный ритуал кричалок. Впечатляет. В этот  момент еще больше чувствуешь сближение с фанатами. Этим они отличаются. В других командах я пока таких совместных ритуалов не встречал.

— Предлагаю отправиться в вашу футбольную юность. Когда занимались во владикавказской школе, мечтали играть в «Алании»?

— Могу сказать уверенно не только за себя: все мальчишки из футбольной школы Владикавказа лелеяли мечту об «Алании». В городе любой болельщик со стажем с ходу назовет состав команды чемпионского сезона, каждый футболист из той «Алании» до сих пор отлично известен в городе и одинаково почитаем. И когда я начинал карьеру, мечта оставалась еще актуальной – команда держалась на уровне. Как и еще несколько сезонов. А потом… Очень обидно, что сейчас в большом футболе «Алания» не представлена.

— Вы же играли вместе в детской команде с Аланом Дзагоевым?

— Да, мы все из одной школы. А вообще из воспитанников осетинского футбола 1990-1991 годов рождения сейчас можно целый состав набрать: помимо меня и Дзагоева, это Шота Бибилов, Роланд Гиголаев, Арсен Хубулов, Алан Чочиев, Заурбек Плиев, Алан Дудиев, Станислав Бучнев.

— Кто в юные годы подавал особые надежды?

— Дзагоев. Его талант выглядел очевидным. Кстати, выделялся Алан тогда тем же самым, чем и сейчас, – обостряющими проходами, поставленным ударом, разрезающими передачами.

— Что можно считать серьезной спортивной альтернативой футболу для мальчишек в Северной Осетии?

— Борьбу. Причем еще большой  вопрос, что в Осетии популярнее. По крайней мере, о карьере борцов у нас мечтают не меньше ребят, чем о футбольной.

— Вы борьбой занимались?

— Нет. Если только во дворе иногда бороться пробовал. Отец, кстати, у меня фехтовальщик. Но специально туда никогда зазывать  не пытался, оставил мне свободу выбора. Думаю, это правильно.