Спойлер! (кликните для показа/скрытия)— Я люблю Гаврилу Ардалионовича... — проговорила она скороговоркой, но чуть слышно и еще больше наклонив голову. — Это неправда, — проговорил князь тоже почти шепотом. — Стало быть, я лгу? Это правда; я дала ему слово, третьего дня, на этой самой скамейке. Князь испугался и на мгновение задумался. — Это неправда, — повторил он решительно, — вы всё это выдумали. — Удивительно вежливо. Знайте, что он исправился; он любит меня более своей жизни. Он предо мной сжег свою руку, чтобы только доказать, что любит меня более своей жизни. — Сжег свою руку? — Да, свою руку. Верьте не верьте — мне всё равно. Князь опять замолчал. В словах Аглаи не было шутки; она сердилась. — Что ж, он приносил сюда с собой свечку, если это здесь происходило? Иначе я не придумаю... — Да... свечку. Что же тут невероятного? — Целую или в подсвечнике? — Ну да... нет... половину свечки... огарок... целую свечку, — всё равно, отстаньте!.. И спички, если хотите, принес. Зажег свечку и целые полчаса держал палец на свечке; разве это не может быть? — Я видел его вчера; у него здоровые пальцы. Аглая вдруг прыснула со смеху, совсем как ребенок. — Знаете, для чего я сейчас солгала? — вдруг обернулась она к князю с самою детскою доверчивостью и еще со смехом, дрожавшим на ее губах. — Потому что когда лжешь, то если ловко вставишь что-нибудь не совсем обыкновенное, что-нибудь эксцентрическое, ну, знаете, что-нибудь, что уж слишком редко или даже совсем не бывает, то ложь становится гораздо вероятнее. Это я заметила. У меня только дурно вышло, потому что я не сумела...
